Для современного молодого читателя ранняя проза классика русской литературы ХХ века Бориса Леонидовича Пастернака (1890-1960) нередко бывает заслонена знаменитым романом "Доктор Живаго". Между тем, повести "Детство Люверс" (1918) и "Охранная грамота" (1930) также принадлежат к вершинным произведениям русской литературы, сравнимым с трилогией Льва Толстого о детстве, отрочестве и юности. (Вспомним, кстати, что и первоначальное название "Доктора Живаго" - "Мальчики и девочки".) Повесть о взрослении "придуманной" девочки Жени Люверс и автобиографическая исповедь великого поэта едины в главном: "Пастернак не изображал мир ребенка, а выражал его изнутри" (Александр Архангельский). Все его произведения словно освещены воспоминаниями о детских радостях - рождественских елках, золотых шарах, имбирных пряниках - и о неподдельных детских горестях и драмах. Вот квинтэссенция этой высокой прозы, строки из финала "Охранной грамоты": "Все мы стали людьми лишь в той мере, в какой людей любили и имели случай любить... Любить самоотверженно и беззаветно, с силой, равной квадрату дистанции, - дело наших сердец, пока мы дети".